Вот как думали офицеры штаба корпуса. И я не опровергал этот бред. Зачем, если меня устраивала такая версия? Народ весьма опасался появления на нашем фронте немецких танков. Никто не знал, как с ними бороться, и боялся за судьбу кавалерии. Понимали, что если бронированные чудовища прорвут фронт, то на ликвидацию прорыва пошлют именно наш корпус. Больше некого. И даже если мы навалимся всем корпусом, то со стальными монстрами сделать ничего не сможем. И в создании мехгруппы многие видели не просто каприз великого князя, а способ выжить кавалерии. Наверно, поэтому идея создания нового подразделения была поддержана офицерами, и не просто на словах. Каждый помогал, чем может, новому подразделению встать на ноги. Например, один из офицеров выехал в Одессу по весьма трагичной причине – у него умер проживавший там отец. И каково же было мое удивление, когда, вернувшись с похорон, полковник Зимин доложил мне, что он достал нужный для мехгруппы бронелист и даже заплатил за него из своих собственных средств. А снабженцы корпуса в поисках хотя бы котельного железа облазили уже житомирское и бердичевское депо. Просмотрели бумаги и облазили склады, но так и не нашли нужного количества металла. А тут штабной офицер, а не снабженец поехал на похороны отца и привез, вложив семейные деньги, целый вагон идеального материала для превращения грузовиков в бронетранспортеры. Потраченные деньги Зимину, естественно, возместили. А привез полковник бронеполосы толщиной 0,6 и шириной 35 дюймов. То, что нужно для бронирования автомобиля – отрезай бронеполосу по длине кузова, делай отверстия для бойниц и прибивай ее к деревянным бортам.

Вот этой работой занимались рабочие депо, пока я из солдат Осетинского полка сколачивал десантные отделения для бронетранспортеров. Сколачивал это, конечно, громко сказано, на самом деле я просто приказал командиру Осетинской пешей бригады направить в распоряжение штаба корпуса 237 рядовых и 27 ефрейторов или младших унтер-офицеров, имевших опыт командования отделениями. И эти цифры были взяты не просто так, а после долгого размышления и расчетов грузоподъемности получающихся бронетранспортеров. Из этих расчетов выходило, что в бронеотсеке бывший грузовик мог перевозить не больше 12 человек с оружием и личными вещами. Это не считая, конечно, пулемета, запаса боеприпасов и топлива. Таким образом, не считая пулеметного расчета, состоящего из двух человек, можно было посадить в кузов еще десять человек. Но запас грузоподъемности у боевой машины должен быть, вот я и решил, что десантная группа должна состоять из девяти человек – восемь рядовых и один унтер или ефрейтор. Он являлся и командиром всего бронетранспортера. Обучение бойцов я поручил прапорщику Хватову. Он опытный военный, к тому же от меня нахватался методик обучения из XXI века, так что я решил, что человек из этого времени справится даже лучше, чем я сам. Но на всякий случай я ему посоветовал основное внимание уделить отработке боевого взаимодействия. Ребята из Осетинской бригады, может быть, уже притерлись друг к другу, но пулеметчики люди новые и будут смотреться среди осетин, как белые вороны. Тем более пулеметчики молодые ребята, не ветераны, и, как правило, пошли на войну добровольно, по зову своего сердца. Именно такими ребятами были укомплектованы корпусные пулеметные курсы. Между осетинами, которые уже давно воюют, и этими молодыми ребятами могут возникнуть конфликты. Нужно гасить их на корню – во-первых, тренировками, а также тем, что внушить людям, что каждый головой отвечает за поставленную задачу.

Пока прапорщик занимался тренировками экипажей боевых машин, я сформировал новые тревожные группы из пластунов. Слава богу, обучать их было не нужно, они лучше меня могли провести любую диверсионную или разведывательную операцию. Я просто несколько раз провел совещания с командирами этих групп, где детально объяснял, чего же ждет от них штаб корпуса. Но все это начало происходить после того, как я сам побывал на совещании командующих и начальников штабов армий входящих в Юго-Западный фронт.

На совещание в Волочиск я, естественно, отправился на «Форде», хотя и с уполовиненной спецгруппой. Ее командир и еще три бойца остались в Житомире. Именно на Хватова я возложил ответственность за подготовку личного состава мехгруппы. И кстати, подумывал назначить прапорщика командиром этого нового подразделения. Звание, конечно, у него было маловато, но это дело поправимое. Пока командиром мехгруппы был бывший начальник водительской школы капитан Пригожин. Я наблюдал за тем, как он справляется с делом, и у меня по этому поводу возникали вопросы. Он был скорее хозяйственник, а не решительный командир и боец. Поэтому и родилась в голове мысль назначить командиром мехгруппы прапорщика Хватова, выбив для него звание хотя бы поручика. В общем-то, я и собирался на предстоящем совещании подписать у командующего фронтом приказ о присвоении Хватову звания поручика Русской армии.

Поездка по фронтовым дорогам предстояла дальняя, и, помня нападение на «Форд» банды Махно, я решил подстраховаться, тем более спецгруппа была не в полном составе. Я решил взять в эту поездку еще один уже переоборудованный трофейный автомобиль – это был «Опель». В общем-то, выбирать было не из чего. Только у «Опеля» успели реконструировать кузов, набив на доски кузова обычное котельное железо, так как бронеполосы появились позже. Пулемет установили, как было принято в это время, только вместо окопа на крышу автомобиля. К сожалению, в мастерских депо еще не успели скопировать пулеметный станок с автомобиля спецгруппы, который позволял вести огонь даже по воздушным целям. Время поджимало, поэтому я разрешил деповским умельцам установить пулемет по их разумению. Перед такой ответственной поездкой меня, конечно, беспокоили боевые качества новой команды – люди провели всего лишь одну тренировку по методике прапорщика Хватова. Оставалось надеяться, что если все-таки на нас нападут, то солдаты поведут себя достойно – все-таки осетины уже бывали в боях, а молодые пулеметчики добровольцы, как свойственно молодым ребятам, могут рисковать. Сначала я беспокоился, что трофейную матчасть пулеметный расчет еще не успел хорошо изучить, но меня успокоил начальник пулеметных курсов капитан Заслонов, сказав, что в связи с дефицитом «максимов», да и патронов, стрелковая подготовка проходила в основном на трофейной матчасти. А еще он заявил, что на первый бронетранспортер направлен лучший пулеметный расчет его курсов. В общем-то, вся эта перестраховка была затеяна только из-за одного – я ехал на совещание не один, а с начальником штаба. И было как-то не комильфо везти начальника штаба корпуса в кузове грузовика. К тому же с Юзефовичем на совещание в Волочиск отправлялись его адъютант и начальник оперативного отдела. Слишком много вопросов нужно было решить. Вот они должны были ехать на совещание в кузове грузовика. И не «Опеля», в кабине которого должен был ехать их непосредственный начальник, а «Форда», так как места там было больше.

На совещание в Волочиск мы отправились рано утром. Было еще темно, когда я в сопровождении Первухина направился к штабу корпуса, куда должны были прибыть автомобили, которые повезут нас в Волочиск. Конечно, Максим хотел подъехать прямо к дому, но я ему запретил. Нужно было хоть немного подвигаться перед дальней дорогой, в пути насижусь еще. По нынешним временам и ужасным дорогам преодолеть расстояние в 115 верст это было еще то испытание для психики бывшего работника НИИ Мозга. Слава богу, что задница Михаила Александровича привыкла к седлу, не так мучительно будет находиться долгое время на очень неудобном и жестком пассажирском сиденье «Форда». Вот для штабных задниц это путешествие будет настоящим адом. Особенно для тех, кто поедет в кузове и будет сидеть на дощатых скамейках. Я даже развеселился, представив, как штабные офицеры будут подпрыгивать на неровностях дороги и биться своим насиженным в мягких креслах задом о грубо струганные доски скамейки. Картинка путешествия штабных офицеров в Волочиск разогнала дурное настроение, вызванное ранним подъемом. И я подошел к штабу, где уже стояли «Опель» и «Форд», в прекрасном настроении. А вот Юзефович и его подчиненные, которые уже стояли у машин, были какие-то помятые и хмурые. По их виду сразу понятно, что мужики ночью, скорее всего, совсем не спали, Наверное, готовили вопросы, которые нужно будет согласовывать с командующими армий. Чтобы как-то поднять настроение у штабных офицеров, я очень по-доброму поговорил с ними. Проявил заботу, приказав Первухину выдать каждому офицеру, который поедет в кузове «Форда», по специальной подушке, на которой обычно сидели бойцы, когда у нас происходили дальние поездки. После разговора с Юзефовичем, который доложил мне, какие вопросы подготовлены для согласования с командующими и начальниками штабов армий, я скомандовал: